Приложение 1.
Как, какими методами и затратами создавались самые значимые энергетические объекты Советского Союза.

Автор настоящего письма по окончании в 1974 году  МИСИ в качестве инженера-строителя ПГС со специализацией ядерных установок (СЯУ) был направлен по распределению на строительство Калининской атомной электростанции (КАЭС), где отработал 8-м лет от линейного мастера до главного инженера генподрядного СУ Промстрой. При этом в разные годы автор направлялся для окончания строительства энергоблоков Ленинградской, Курской и Смоленской АЭС. И везде на этих стройках имелось сверх нормативное наличие людских и материальных ресурсов и технических средств, при этом имели место нижайшая организация труда и система управления производством. Несмотря на множество планёрных совещаний, первые из которых начинались ежесуточно в семь часов утра, а последние заканчивались в десять вечера, везде были сбои работы, несогласованность действий, как производственных, так и управленческих служб, подразделений.
В итоге уже к середине строительства первых энергоблоков на всех этих атомных электростанциях имела место так называемая «штурмовщина», которая длилась пять-семь лет со всеми вытекающими негативными последствиями. Не случайно реально сложившиеся аналитические данные по 8-ти атомным электростанциям Советского Союза говорят о том, что строительство первых энергоблоков АЭС в нашей стране происходило почти с двух кратным превышением нормативных сроков и затрат. При этом вокруг этих АЭС окружающей природной среде был нанесён существенный экологический ущерб, в первую очередь, расточительной бессистемной деятельностью строительных организаций, забросавших всю округу техническими и строительными отходами, следы действий которых видны и имеют место до сих пор.
В СССР нарушались множество системных принципов и жизненных основ. Но, говоря о строительстве, здесь нарушались совсем очевидные: главные социальные и технические основы, обеспечивающие здоровье, быт, отдых работников и развитие производственных мощностей любых строительных организаций. Особенно это было ощутимо на крупных объектах, таких как, АЭС, нефтяных и газовых месторождениях, - удалённых от больших городов и от баз строительной индустрии. Однако даже такие, безусловно, очевидные социальные и технические потребности нарушались в нашей стране, как правило, повсеместно.
Например, на Калининской АЭС по существу сразу сначала, с 1974 года приступили строительство главных корпусов первого энергоблока (АЭС) без наличия жилья для строителей и без строительной базы. К тому времени была построена только первичная пионерная строительная база (мощностью всего 10% от потребной) и временный пионерный посёлок для небольшой группы строителей. Эти люди посредством этой пионерной базы должны были строить объекты стройиндустрии для строительства главных корпусов АЭС. Но вместо того, чтобы строить дороги и строительную базу (складские и подготовительные площадки, цеха стройдеталей и укрупнительной сборки; стоянки, ремонтно-механические мастерские для стройтехники, транспорта, оборудования, оснастки; бетонно-растворные узлы, заводы строй конструкций; жилые, административные спортивно-оздоровительные и бытовые помещения; объекты тепло и энерго обеспечения, сети и прочие инженерные коммуникации и т.п.) большая часть работников и пионерных строительных мощностей были направлены на строительство нулевого цикла главного корпуса АЭС.
Здесь по существу не было дорог и весь транспорт таскали бульдозерами, а люди под открытым небом вручную без станков посредством газовых горелок гнули стальную арматуру марки 35 ГС диметром 30-40 мм для фундамента реактора. Также под открытым небом, где 40-50% времени шёл дождь и снег, прямо на грунт и часто навалом складировались материалы, конструкции, оборудование и таким же образом ремонтировалась техника, готовилась оснастка, малая механизация, инструмент. В этих условиях на строительстве КАЭС была низкая производительность труда и нарушалась технология строительных работ, ухудшалось качество строительных материалов и конструкций, значительно чаще выходили из строя техника, оборудование и прочие средства производства. И как результат, в частности, уже в первую зиму 1974-75 года заморозили всю бетонную подготовку под фундамент реактора первого энергоблока объёмом около 1,4 тысяч метров кубических бетона и проморозили грунтовое основание, что потребовало их полного замещения. 
Всё это имело место не только на КАЭС, но и на других стройках и сформировало устойчивую систему, с которой справиться в целях её улучшения в одиночку или отдельной группой было очень сложно. Поэтому большинство работников были вынуждены соглашаться с таким положением дел, но были и другие, которые пытались изменить, перестроить эту систему. Так, в частности, в тот период на КАЭС образовалась группа единомышленников, в которую входил и я, с желанием и идеями перестроить систему организации и управления строительством АЭС. Участники этой группы поняли, что улучшить существенно положение дел можно только в отдельном относительно самостоятельном подразделении. И такую возможность мы нашли.
Так строительство нулевых циклов главных корпусов КАЭС было возложено на Генподрядчика – Управление Строительства (УС) Калининской АЭС, а строительство зданий главных корпусов решением Минэнерго было поручено специализированному тресту «Мосспецатомэнергомонтаж», который для этих целей создал на строительстве Калининской АЭС своё строительно-монтажное управление (СМУ). Однако дела СМУ шли очень плохо и, в результате, за четыре года работы СМУ сменилось восемь его начальников. Руководство треста «Мосспецатомэнегомонтаж» стремилось в корне изменить такое положение дел, поэтому оно хоть и с оговорками, но согласилось с нашими предложениями провести в СМУ системный эксперимент. В октябре 1978 года по нашей просьбе нам предоставили четыре ведущих должности: главного экономиста, главного инженера, начальника по инженерной подготовке и укрупнительной сборке, заместителя начальника СМУ по производству, - и относительную свободу действий.
Для СМУ ранее ПОСом стройки были предусмотрены незначительные деньги на создание базы укрупнительной сборки главных корпусов АЭС. Но, как оказалось, до нашего прихода, руководство СМУ с согласия треста «Мосспецатомэнергомонтаж», а также УС Калининской АЭС потратили эти деньги на другие цели и отчитались, что производственную базу построили. На самом деле у СМУ вместо складов имелось в наличии три перекошенных вагончика без колёс. Все конструкции, металлоизделия главных корпусов АЭС разгружены навалом на голый грунт на совхозных полях в радиусе 5-ти километров. Эти конструкции под своим весом вдавились в грязь, и откуда их осенью и весной нельзя было взять из-за отсутствия дорог, а зимой все нижележащие конструкции напрочь примёрзли к грунту.
При этом вся строительная техника и оборудование находились под открытым небом, без каких-либо ремонтных мастерских, и за четыре года работы СМУ они были изношены до предела. Каждый прораб сам занимался обеспечением своих объектов проектной документацией, материальными ресурсами, электроэнергией, техникой, обо-рудованием, на что уходило большая часть их времени, а на организацию производства и обеспечения качества работ времени не оставалось. Такова была система в целом не только на КАЭС, но и на строительстве других АЭС. Деньги по многим строящимся объектам были взяты вперёд и израсходованы, зарплата работникам СМУ не выплачивалась несколько месяцев. То есть начинать свою работу в Калининском СМУ треста «Мосспецатомэнергомонтаж» нам пришлось не с нуля, а с большего минуса.
Хотя в целом после проведённых нами системных исследований состояния дел СМУ стало понятно: что и как нужно перестраивать, вместе с тем, далее было много споров о том: с чего начинать? И здесь было принято, как потом стало ясно, самое оптимальное и эффективное решение, которое позволило использовать в значительной мере имеющийся кадровый потенциал и учесть психологию работников СМУ. Этому способствовали проведённое в СМУ анкетирование и работа так называемого «постоянно действующего производственного совещания» (ПДПС) по вопросам реформирования, перестройки системы организации, управления, как всего СМУ в целом, так и каждого его подразделения. Сама анкета для каждого работника СМУ включала в себя более 40-ка вопросов. И предложений от них поступило не мало.
Уже за первые пол года работы наше СМУ вышло в лидеры среди всех строитель-ных подразделений Калининской АЭС и Калининской области. В частности, в газете «Калининская правда» 10 июля 1979 года в статье «Два стиля - два результата», где сравнивались результаты работы УС Калининской АЭС в целом и нашего коллектива писалось: «за счёт внедрения комплексной системы управления технологическим про-цессом производства строительно-монтажных работ, при незначительном увеличении штата работающих в июне этого года, по сравнению с июнем прошлого, объём выполненных работ вырос в 22 раза». В результате чего, мы не только погасили свои долги, но и заработали деньги на собственной строительную базу. И уже в течение первого года работы нам удалось построить свою нормальную производственную базу со складскими площадками и площадками укрупнительной сборки конструкций для АЭС с твёрдым покрытием длинной 800 м, с козловыми кранами пролётом по 50 метров, с авто и ж\д подъездами, с ремонтными механическими мастерскими, со складскими и административно-бытовыми помещения, инженерными сооружениями и коммуникациями. Это позволило вести монтаж главных корпусов Калининской АЭС, как говорят в таких случаях, «с колёс» укрупнёнными блоками, что значительно повысило темпы и качество строительных работ.
Но это только техническая сторона дела. Вместе с тем, не менее эффективно обес-печивались, решались организационные, социально-психологические, экономические, оперативно-производственные вопросы и потребности нашего Калининского СМУ, универсальные принципы и основы которых будут представлены в дальнейшем. Об этом эксперименте можно рассказать много интересного заслуживающего внимания. Однако всё это продолжалось не долго по ряду следующих причин.
О достижениях Калининского СМУ треста «Мосспецатомэнергомонтаж» часто писали все местные газеты. А так как в целом на стройке у генподрядчика дела шли плохо, то работу СМУ стали ставить в пример, особенно Калининский Обком КПСС. Это не нравилось руководству стройки (УС Калининской АЭС) и на СМУ стали оказывать нецивилизованное воздействие и жесткое давление, перестали выделять строительную технику, автотранспорт, резко ограничили поставки строительных материалов, ГСМ, электроэнергии. И когда это не помогло, стали воздействовать на трест «Мосспецатомэнергомонтаж», с которым у генподрядчика были свои старые приятельские отношения, обвинив СМУ в приписках. И как результат, за год работы у нас в СМУ было 11 проверок различных комиссий с целью поиска какого-либо криминала, но ничего не нашли. В течении года нам несколько раз увеличивали все плановые показатели и понижали фонд зарплаты, которые в конечном итоге все были выполнены. 
И так как дела в целом на Калининском СМУ шли хорошо и был собран не плохой коллектив, создана своя собственная строительная база, то руководство треста «Мосспецатомэнергомонтаж» решило сократить две предоставленные нам в порядке эксперимента должности: главного экономиста и заместителя начальника СМУ по производству. Таким способом они подвели под сокращение наших единомышленни-ков и в первую очередь лидера проводимого эксперимента – экономиста-менеджера Леонида Андреева. С этим были не согласны остальные инициаторы-участники эксперимента, отстаивали свою позицию, но, не добившись положительного результата, уволились из СМУ по собственному желанию.
Кульминацией всей представленной истории стали следующие события. Калининское СМУ треста «Мосспецатомэнергомонтаж» в течении следующего года провалило все планы и показатели работы. И начальника СМУ, который не смог отстоять инициаторов эксперимента, уволили через год за плохую работу СМУ. А сам Калининский СМУ вывели из состава треста «Мосспецатомэнергомонтаж» и передали в состав треста «Севтепломонтаж». За три следующих года руководство СМУ менялось неоднократно, а начальников УС Калининской АЭС (генподрядчика) сменили трижды. В конечном итоге строительство первого энергоблока Калининской АЭС велось 11.5 лет вместо 5,5-6 лет, как это имеет место в мировой практики возведения аналогичных объектов. Затраты на строительство тоже превысили нормы почти в 2 раза. При этом прилегающие поля, луга, поймы рек, леса в радиусе несколько километров были завалены отходами металлоконструкций, бетона и железобетона, останками машин и оборудования.
Почти тоже самое, но несколько в больших масштабах, имело место при обустрой-стве Уренгойского газоконденсатного месторождения, где автор настоящего письма трудился сперва начальником трубосварочной базы треста «Уренгойтрубпроводстрой» и далее начальником Строительного управления № 5 треста «Уренгойгазпромстрой», которое создавал «с нуля». В этих трестах в условиях Крайнего Севера по существу не было нормальных крытых складов, подготовительных цехов и ремонтных мастерских. И как результат в этих трестах недоставало, было потеряно, пришло в негодность по несколько тысяч тонн металлопроката, километры высокопрочных дорогостоящих импортных труб для транспортировки нефти, газа, конденсата большого диаметра и множества других материалов, а выход на работу механизмов, автотранспорта, строительных машин  в среднем составлял 30-35 % от их наличия.
Каждое СМУ треста «Уренгойтрубпроводстрой» специализировалось на прокладке газопроводов конкретных диаметров. Например, одно СМУ специализировалось на прокладке газопроводов от 325 до 500 мм, другое - от 700 до 1000 мм, третье СМУ специализировалось на прокладке газопроводов от 1200 до 1400 мм. Каждому из них трестом были переданы очень редкие для тех времён дорогостоящие трубосварочные машины (для сварки «плетей» их 3-х труб) и трубогибы (для гнутья сегментов труб) соответствующего диаметра. Эти трубосварочные машины и трубогибы устанавливались прямо в тундре под открытым небом в разных «полевых» плохо подготовленных для их работы местах. У одних не хватало, а у других были излишки электроэнергии, вспомогательного оборудования, обслуживающего персонала и т.п. Всё это оборудование, машины, трубогибы часто переносились с места на место, при этом терялись не только запчасти, но основные элементы, а в итоге больше половины из этих машин было сломано, выведено из строя. Совместно со своими единомышленниками автору настоящей работы удалось с большим трудом убедить руководство треста «Уренгойтрубпроводстрой» в создании единой для треста стационарной трубосварочной базы для сварки труб плетей длинной 33 метра всех диаметров трубосварочными машинами полуавтоматами из трёх труб по 11 метров.
За счёт создания такой стационарной трубосварочной базы большинство проблем при сварке плетей труб удалось устранить. Значительно сократились складские и транспортные расходы, обслуживающий и управленческий персонал, увеличились не только производительность труда, но и качество выпускаемой продукции. В результате наша трубосварочная база уже через полгода не только обеспечила и закрыла все потребности треста «Уренгойтрубпроводстрой» в «трёхтрубках» и отводах диаметром от 325 до 1420 мм, но стала обеспечивать ими соседние тресты, ведущие строительство 4-ой нитки газопровода «Уренгой-Памара-Ужгород».
На волне этих достижений автора настоящего письма пригласили в трест «Уренгой-газпромстрой» начальником Строительного управления № 5, куда я пригласил своих единомышленников. Нам и в этот раз удалось убедить вышестоящее руководство в необходимости строительства баз «Главгазстроя» и треста «Уренгойгазпромстрой». Как и на Калининской АЭС, мы и здесь, столкнулись с аналогичной ситуацией, когда производственные базы «Главгазстроя» и треста «Уренгойгазпромстрой» в большей своей части считались по отчётам уже возведёнными. На них отпускались средства, но в силу низкой эффективности строительства денег не хватало даже на текущую деятельность «Главгазстроя» и треста «Уренгойгазпромстрой». Поэтому денежные средства были израсходованы, а фактически в лучшем случае были всего лишь огорожены территории и построены фундаменты цехов и складов их собственных баз. Такое же положение было с жильём и объектами соцкульбыта, где люди жили в антисанитарных условиях помногу лет в вагончиках и «балках».
Долгое время нам пришлось выбивать дополнительное финансирование на создание баз, которое выделяли в объёме 30% от реальной их потребности. Но когда их строительство было в полном разгаре, а в тресте и в главке ушли конкретные руководители, поддержавшие идею необходимости их создания, от строительства этих баз трест «Уренгойгазпромстрой» и «Главгазстрой» отказались, ссылаясь на недостаточность финансирования, не понимая, что производственные базы нужны для них же самих, для развития их же мощности, скорости и качества работ. Почти то же самое имело место и в других стройтрестах и главках Уренгоя. А в результате, обустройство Уренгойского газоконденсатного месторождения в целом велось более чем с двух кратным превышением нормативных сроков и затрат.
Все эти примеры наглядны и поучительны и имеют место до сих пор. Но в тот период были и отдельные положительные результаты. Например, в тресте «Запсиб-электросетьстрой», а далее в тресте «Надымэлектросетьстрой», которые строили линии ЛЭП в Западной Сибири под руководством И. Киртбая. Здесь скорость строительства высоковольтных ЛЭП от 35 до 220 Мвт за счёт высоко эффективной организации всей системы строительства поточным методом в условиях приравненных к крайнему Северу в два, а на отдельных стройках в 4-ре раза была выше, чем в среднем по стране. В то время больших успехов добивались и в отдельных ДСК на строительстве жилья аналогичным поточно-конвейерным методом.
Но самый объёмный опыт поточного строительства был достигнут на Запорожской АЭС под общим руководством заместителя министра энергетики и электрификации СССР Сапожникова Ф. В. На этой АЭС сразу изначально была заложена и разработана концепция финансирования, проектирования и строительства единовременно не одного - двух блоков на одной площадке, как это было принято в СССР, а сразу четырёх блоков поточным методом. Этот метод предполагает опережающее строительство стройиндустрии, жилья, объектов соцкульбыта для строителей, монтажников, служб обеспечения, эксплуатационников, что в значительной степени было сделано на ЗАЭС. За счёт создания социальных условий, строительной индустриализации и применения крупноблочного поточного строительства ввод боков АЭС здесь в целом почти достиг нормативных сроков.

С уважением

Инженер строитель, «Отличник Министерства
энергетики и электрификации СССР»
организатор пяти высокоэффективных
экспериментов в строительстве                                                            Иванченко А. А.